Шагнуть в неизвестность[СИ] - Вера Чиркова

— Ясно, — кивнул Костик, разглядывая проносящиеся мимо дома.

Раз Авронос так уверен, что его повезут на побережье, может и правда, он такой ценный лекарь? Вот только почему что-то внутри всячески сопротивляется этому утверждению?

Дом, возле которого через полчаса остановил коляску Авронос, не особенно отличался от соседних. Все они были двухэтажными, внушительными и явно принадлежали не простым жителям.

Зато внутри царило какое-то почти неуловимое запустение. Костик не смог бы связно пояснить, откуда у него взялось такое ощущение, вроде все присутствует. Солидная мебель стоит на своих местах, окна обрамлены богатыми портьерами, картины и люстры говорят о стремлении создать уют. Но вот уюта и не ощущается.

— Мирного вечера госпожа Уликора!

— И вам, Авронос! Проходите, располагайтесь, сейчас принесут напитки. И простите… что вы имели в виду… я не поняла вашу записку?!

Женщина была, наверное, еще молода, лет тридцать от силы. Если судить по каштановым, без сединки, волосам и гладкой коже лица. А глаза, смотревшие на Костика с тревогой и сомнением, выдавали очень старое и уставшее существо, разочаровавшееся во всем на свете.

Это что… её, что ли, лечить? — ошеломленно обернулся к лекарю Костик и по неуловимо горькой гримасе понял, что самое основное впереди.

— Муж госпожи Уликоры заболел больше года назад, — с непонятным сожалением произнес Авронос, глядя мимо подопечного, — и с тех пор его осматривал не только я. Внешне он вполне здоров… но не говорит и не встает. Барсент этого очень… стесняется… и потому отказывается от еды. Думаю… тебе стоит попытаться.

— Авронос?! — женщина до хруста стиснула кулачки, — это… я не ошибаюсь?

— Не нужно прежде времени тешить себя надеждой, — честно признался лекарь, — мой… коллега, очень способный целитель, но опыта у него пока маловато. Если ты сейчас скажешь — нет… или попросишь, чтобы мы пришли позже… когда у Эконса будет больше побед за плечами, он не обидится. Мы просто попьем твоего замечательного чая и поедем домой.

— Господин Эконс… живет с тобой?

— Во дворце наместника, но официально пока только в качестве гостя.

— Тогда я скажу — да, — она не сомневалась ни секунды, и Костику внезапно пришло в голову, что его авторитет очень зависит от того, кому он якобы уже служит, — пройдете к нему… или сначала чай?

— Если повезет, чай будем пить потом, — сразу отказался Авронос, — и не только чай… прикажи кухарке приготовить хорошую закуску… Эконс после сеанса обычно очень голоден.

Врет и не краснеет, — осуждающе вздохнул Костик, обычно! Ха! Всего только раз и вылечил, а у лекаря прозвучало так, словно такие сеансы для него — рядовая вещь.

— Тогда прошу, — хозяйка повернулась и пошла впереди, показывая дорогу.

Идти пришлось всего несколько шагов, в первую же дверь из открывшейся за портьерами освещенной последними лучами солнца галереи. В огромной комнате, определенно бывшей раньше гостиной, еще не горел ни один светильник, и Костик не сразу рассмотрел хозяина.

Но стол, заставленный блюдами, не разглядеть не мог. Потому что почти натолкнулся на него.

Уликора тихо отдала указание сидевшему возле стола слуге, державшему в руках мисочку с бульоном, и тот, облегченно вздохнув, ринулся сдергивать колпачки со светящихся цилиндров. Таких Костик еще не видел, но решил отложить осмотр на потом, сначала познакомиться с будущим пациентом.

Бросил быстрый взгляд по сторонам и первым делом увидел глаза. Необычно большие на исхудавшем лице, умные и скептически-насмешливые. А еще — непримиримые.

Облом.

Полный.

Это землянин сообразил сразу, не зря же ему мама свои книги и журналы чуть не с детства подсовывала, еще когда надеялась, что Костик решит поступать в медицинский. Сдалась только тогда, когда он дорос до ста двадцати кило, и продолжал толстеть. Но знаний, хоть и поверхностных, нахвататься парнишка все же успел… и теперь отчетливо понимал, не захочет этот мужик его слушать.

И верить его байкам не станет, нет в нем ни капли желания жить. Этот — из тех, кого можно хоть взводом караулить, а они все равно влезут на крышу высотки и сиганут вниз. Ясно теперь, почему слуга так обрадовался, попробуй, накорми того, кто каждую насильно влитую ложку бульона немедленно выплевывает назад. По передничку, повязанному поверх вышитой ночной рубахи, видно.

— Барсент… — как-то заискивающе пролепетала хозяйка, жестом пригласив гостей садиться, — господин Авронос привел целителя господина Эконса…

— Подождите, — решительно прервал ее Костик, заметив плеснувшееся в глазах больного презрение, и сообразив, сейчас она все испортит, попытавшись уговорить мужа.

Который именно ей не верит больше всех других.

— Что?!

— Ничего не говорите без моего разрешения, ни слова! — Как здорово, что их препод по ОБЖ был отставным сержантом и умел утихомирить толпу десятиклассников одним рыком, было чему у него поучиться, — Я сам задам вопросы, и отвечать нужно строго по существу!

— Но… Авронос? — Смятенно обернулась женщина к лекарю.

— Иначе я уйду. — Моля богов, чтоб она запротестовала, и можно было отступить с чистой совестью, отрезал Эконс.

В глазах больного на миг появилось изумление и немедленно сменилось привычной пренебрежительной снисходительностью.

— Хорошо, — госпожа Уликора отступила с какой-то обреченной покорностью, и что-то смутно знакомое, промелькнувшее в ее взгляде или движении неприятно царапнуло Костику душу.

Что-то неотчетливое… и досадное, как песок в сандалиях.

Больной чуть напрягся в кресле, на лице цементной маской застыло упрямство, во взгляде появился настороженный холодок. Приготовился. Занял круговую оборону. Ждет. И заранее настроен на то, чтоб не пропустить ни одного, даже малейшего поползновения на свое право принимать окончательные решения.

Ну и чем его можно достать?

— Сидите! — вставая со стула, приказал Костик, и нарочито неторопливо отправился в обход гостиной.

Он сам не понимал, откуда у него возникла уверенность в своих действиях, просто интуитивно чувствовал, что поступает правильно, не ринувшись очертя голову в исцеление. И еще просто зримо ощущал сильное негативное напряжение между этими двумя. Что, интересно, тут должно было произойти, чтобы бездвижный калека так сильно ненавидел жену?! Вкладывающую все силы и душу в его излечение? Ведь заметно, что именно это главный смысл ее жизни!

Видно по этой огромной комнате, где столько цветов, всевозможных красивых предметов, и сияет чистотой каждая вещь?! Так вот чего не хватало в приемном зале! Блистающих после мытья полов и стекол, свежих цветов и неповторимого аромата чистоты. Значит, правильно он почувствовал у входа… запустение… или равнодушие, вот как, если точнее, это называется.